Но есть ребята с тяжелыми заболеваниями, у которых нет семьи. Вместе с реабилитационным центром «Вдохновение» наш фонд организует для них летнюю программу, чтобы лето и детство запомнилось им не больничными стенами, а новыми впечатлениями.
Директор центра Владимир Купавский рассказывает, как появилась идея привозить летом в Подмосковье детей-сирот из разных регионов и почему для них — это не только отдых, лечение и реабилитация, но и возможность увидеть реальный мир.
Как появилась летняя программа для детей-сирот и с чего все начиналось?
Детский реабилитационный центр для помощи детям-сиротам и детям в сложной жизненной ситуации был открыт 22 года назад. В каком-то смысле это большой корабль, который плывет по морям жизни и время от времени делает остановку на каком-то острове. В 2013 году на одном из таких островов мы познакомились с Заремой Эспаевой, координатором проекта «Дети в беде», и началась история долгой дружбы с фондом «Волонтеры в помощь детям-сиротам». Тогда к нам в гости в первый раз приехал ребенок, который нуждался в лечении в федеральной клинике. До операции, после операции, между операциями этому ребенку нужно было где-то находиться, и таким местом пребывания стал наш детский центр.
Сначала это был один ребенок, потом приехали двое, а после этого — трое, и возникла идея пригласить летом много детей. Так мы и сделали. В этом году мы уже в восьмой раз проводим летнюю программу для ребят из региональных детских домов. За эти несколько лет накопился большой опыт и понимание, почему это важно.
А почему это так важно?
Самое простое объяснение: лето — это отдых, движение. И мы такое место «у бабушки». Дети приезжают в дом, где их ждут конкретные люди: няни и сотрудники — обитатели этого дома. Почему мы дерзаем говорить, что у нас дети проводят время как у бабушки? Летом хочется быть чуть свободнее, чтобы у тебя было чуть больше места, чтобы бабушка считала твои килограммы, хочется, чтобы было новое общение и друзья, и научиться чему-то вдохновляющему.
В позапрошлом году невероятно популярным было вязание. У нас есть бабушка Лиля, и вот вокруг нее собиралось по 15 детей, это была такая суперреабилитация. Этим летом тоже запланировано много разных активностей: ребята будут ходить в художественную, гончарную, музыкальную и другие мастерские. Для этого нам и нужны каникулы.
Если первая задача такая житейская и очень понятная, то вторая — больше психологическая. Она связана с тем, что в той среде, где дети живут, у них формируется очень специфический опыт. В детдоме они практически не видят живую семью, и у них нет опыта ресурсной семьи.
Как правило, детдомовские дети не плачут, упав на асфальт и разбив коленку. Это очень непривычно и достаточно тяжело видеть. Дело тут вовсе не в том, что они такие волевые и характерные, просто они понимают, что их сигнал слез скорее всего не будет услышан, поэтому им незачем тратить на это энергию.
Когда дети видят живые отношения матери и ребенка, они собирают свой опыт о том, что такое семья. В один год психолог опрашивала детей до заезда, хотят ли они в семью. Почти все дети ответили «нет». А когда лето прошло, почти все дети сказали, что хотят. Никакого воздействия на детей не оказывали. Им просто дали опыт побыть в среде, где есть семейные отношения.
Я сам живу в центре. Как-то утром я собирал своих детей в садик, а другие дети приходили посмотреть, как я это делаю. В этом нет ничего особенного, но они в этом что-то видят. Другая история. Я приехал с продуктами из магазина, ко мне подходит мальчик и спрашивает: «Это нам?» Я ему говорю: «Нет, это мне». Потом мне этот мальчик задают следующий вопрос:
— А ты когда уедешь?
— А я не уеду.
— Почему?
— Я здесь живу.
И снова у него на лице удивление. Мне потребовалось время, чтобы понять, что было в этом разговоре. Ребенок не знает, что взрослые живут рядом с детьми. По его опыту взрослые приходят и уходят, но никогда не остаются.
Вот мы кино с вами смотрим и видим мафию. Что мы знаем про эту мафию? Мы знаем, что она есть. На таком же уровне у ребенка сложилось понимание о семье: видел в кино, в мультиках, но не знаю, что это такое… Наша задача — дать этот опыт.
Огромную роль играют няни, которые бок о бок проживают эти два месяца с детьми: и в горести, и в радости, и в испытаниях, и в каких-то успехах… У детей накапливается опыт общения со значимым взрослым за этот период. Они находятся в среде, которая к ним дружелюбна. Намного лучше приглашать ребенка в существующий мир, а не создавать искусственный. Разрыв между реальностью и тем миром, который выстраивается для ребенка-сироты, близок к катастрофе. Наша задача — дать возможность хотя бы в какой-то степени повзаимодействовать с миром. Да, он тоже немного специальный, но он намного ближе к реальности. Потому что здесь живут семьи, и здоровые дети, и дети с какими-то диагнозами, и сотрудники.
Вытекающая из этого задача — содействовать семейному устройству. Чтобы ребенок, пережив опыт домашней атмосферы, захотел пойти в семью. Огромную работу делает фонд, чтобы искать потенциальные семьи. Иногда немного нужно. Например, адекватно рассказать о ребенке. Не нужно делать из него какую-то фотомодель, чтобы обмануть взрослых. Задача в том, чтобы подчеркнуть такие черты его характера, которые отзовутся резонансом у взрослого, и он скажет: «Я же тоже люблю блины. Я же тоже в детстве много бегал и сшибал коленки». Вот в чем задача. Примерно треть детей после лета уходят в семьи. И это самое главное, что происходит.
Мы организуем летний отдых и реабилитацию для детей из разных регионов России с 2013 года. За это время 216 детей-сирот провели с нами свои летние каникулы. 115 детей нашли приемных родителей.
Это возможно при поддержке большого количества неравнодушных людей — ведь программа работает только благодаря пожертвованиям.
Пожертвовать
Поделиться
