Президент фонда «Волонтеры в помощь детям-сиротам» — о ходе реформы детских домов, важности взгляда со стороны и том, почему необходим общественный контроль.
В сентябре в Департаменте труда и социальной защиты населения прошел круглый стол, посвященный реформе детских домов и реализации постановления Правительства РФ № 481. Эксперты обсудили результаты мониторинга хода реформы прошлых лет и подготовку к новому. Елена Альшанская, член Комиссии ОП РФ по поддержке семьи, материнства и детства, президент фонда «Волонтеры в помощь детям-сиротам», рассказала, как протекает реформа, как проходит мониторинг и почему общественный контроль особенно важен.
Семейный тип
С 2015 года в России проходит реформа детских домов — это принципиально новый подход, который меняет работу социальных учреждений, работающих с детьми. Теперь детские дома должны стать временными местами, где ребенок находится до тех пор, пока решается вопрос о его возвращении в родную семью или устройстве в новую. Чтобы этот процесс действительно шел, каждые полгода опека вместе с учреждением должна пересматривать индивидуальный план развития и жизнеустройства каждого ребенка, задавая вопрос, почему он еще здесь находится.
Раньше даже братьев и сестер разделяли по возрасту и заболеваниям, и часто, разлучаясь с семьей, они разлучались и между собой, теряя единственных близких людей. Но теперь законодательство настаивает, чтобы этого не происходило. Честно скажем, во многих регионах все еще разделяют братьев, сестер и вообще всех детей по организациям разных типов.Должен меняться сам формат работы детских домов — теперь они будут устроены по семейному типу. Как сказано в законодательстве, дети должны жить в условиях, максимально приближенных к семейным. Они должны жить как в многоквартирном доме — в отдельных помещениях, небольшими группами, с постоянным составом воспитателей. В этих группах могут вместе быть дети разного возраста и состояния здоровья — как в обычной семье.
Москва в этом отношении в авангарде изменений. Не все, но уже многие центры содействия семейному воспитанию (ЦССВ) – так теперь в Москве называются бывшие детские дома – берут детей любого возраста и групп здоровья, что позволяет не разлучать братьев и сестер.
Старая школа, прежние друзья
Важное нововведение — дети должны быть в обязательном порядке интегрированы в социальную среду и общество, в котором жили раньше. В идеале они должны продолжать посещать ту же школу и прежние кружки. Если по каким-либо причинам это невозможно, они в любом случае должны посещать внешнюю школу, а не проводить все время внутри учреждения.
Дети должны быть максимально интегрированы в ту же ткань общественных отношений, что и остальные, чтобы не выпадать из мира. И это означает, что регионы постепенно отказываются от школ-интернатов для сирот, где они не просто учатся, а живут постоянно, проводя за одним забором всю жизнь. Москва отказалась от такой модели и почти все дети сегодня уже посещают внешние школы.
Также важно, чтобы ребенок поддерживал контакт с родственниками и знакомыми. Если раньше у нас в основном была ограничительная система, и к детям зачастую пускали только на пару часов в неделю, то сегодня, наоборот, задача организации — сделать так, чтобы ребенок не терял связь с близкими людьми, причем не только с родственниками, но и со знакомыми. К сожалению, надо отметить, это все еще делается с большим скрипом. Сотрудникам учреждений, которые никогда раньше так не делали, сложно понять, что можно организовать общение ребенка не только с мамой, но и с бабушкой, соседкой, друзьями.Теперь дети должны максимально участвовать в самообслуживании, приготовлении пищи и выборе занятий на досуге. В столице для этого переоборудовали учреждения: установили кухни, переобучили воспитателей, чтобы они получили разряд повара и могли готовить прямо в группах и обучать воспитанников.
Изменить систему
Учреждениям, которые много лет жили обособленно, в своем закрытым мире, эти нововведения даются с трудом. Раньше задачей школ-интернатов было просто содержание и обучение воспитанников, при этом там происходила постоянная перетасовка — дети переходили по возрасту из группы в группу, потом из учреждения в учреждение, братья и сестры всегда были разделены, а воспитатели курсировали по разным группам. Дети чаще всего учились там же, где жили. Визиты родственников были ограничены, а общение с другими людьми — и вовсе не практиковалось.
Процесс далек от идеала, и сейчас важно продолжать следить за ходом реорганизации. Все еще нередки истории, когда детей, например, непонятно зачем держат на домашнем обучении, особенно тех, которые учатся по коррекционным программам, когда не работают с кровными родителями на возвращение детей домой, не оказывают вовремя нужной медицинской помощи, не дают ребенку возможности свободного выбора досуга. Иногда при мониторинге выявляются случаи жестокого обращения.Теперь надо не только менять условия жизни, но и условия работы персонала. Ставить совсем другие задачи, подбирать под это людей. Это непросто. Иногда мы сталкиваемся с сопротивлением персонала на местах — чаще всего в тех учреждениях, где директор сам не принимает эти нововведения и не поддерживает их.
Ситуация, когда детские дома станут местами, где дети находятся действительно недолго, живут в полностью защищенной от насилия среде, устроенной по типу обычной жизни в доме, и при этом не теряют связи с внешним миром, — это история про будущее. Но мы уже видим абрис этого будущего и проблемы, которые пока до конца не решены. Но мы уверены: пути назад у учреждений нет.Система десятилетиями существовала по-другому, и у нас нет иллюзий, что это изменится за три-четыре года само собой, и люди полностью поменяют подход и отношение к детям. Еще многого не хватает: работы с кадрами детских домов и школ, тотального переобучения персонала.
«Москва не казалась лучшей»
Наш фонд участвует в мониторинге не только в столице, но и во многих других регионах. Сейчас мы видим, что Москва один из самых прогрессивных регионов в реализации реформы, хотя, если сравнивать наши первые выезды в детские дома Москвы и других регионов, Москва не казалась ничем лучше.
То, что в столице появился единый тип организации — Центр развития семейного устройства, в который вошли все бывшие дома ребенка, коррекционные интернаты и другие подобные заведения, дало возможность такого серьезного скачка. До этого он был совершенно не очевиден. Нам не казалось, что Москва будет лидером в этой истории, но сейчас она стала одним из основных лидеров.
«Действительно ли ему стало лучше?»
Предыдущий мониторинг проходил в 2016-2017 годах. Сейчас наша задача – изучить его, чтобы увидеть изменения или их отсутствие. Это и станет ориентиром для нового мониторинга. В прошлом году группа мониторинга состояла из представителей общественных организаций, но теперь ее сформировал Департамент соцзащиты, и на 50% она состоит из сотрудников самих организаций для детей-сирот. Посмотрим, что из этого получится.
Наша основная задача – не столько понять, как все устроено с формальной точки зрения, а главным образом – как ребенок ощущает себя в этой системе? Действительно ли ему стало проще, свободнее, и это стало больше похоже на жизнь обычного ребенка? Действительно ли он включен в социум, общается с близкими? Ведется ли работа, чтобы он как можно быстрее вернулся домой или устроился в новую семью?
Общественный контроль важен, потому что ведомственный часто грешит тем, что обращает внимание на формальные недочеты, а качество жизни детей часто от него ускользает. Взгляд со стороны дает новый фокус и возможность увидеть то, чего изнутри просто не видно.Для нас важнее видеть, что система меняется с точки зрения интересов и потребностей детей, которые в ней находятся. В России еще много лет будут существовать детские дома, и наша задача – сделать так, чтобы ребенок действительно проводил там как можно меньше времени.
Текст: Александра Захваткина, Агентство социальной информации. Фото: Вадим Кантор/АСИ