Главная СобытияИсторииКак сбор пластиковых крышек помогает приемным семьям и детям с особенностями развития

Как сбор пластиковых крышек помогает приемным семьям и детям с особенностями развития

12.05.2022

Когда Ирина забрала Софию из детдома, ей было шесть лет. Девочка не могла ходить, но приемная мама видела, что дочка очень активная, и поддержала ее. Сейчас Софийка занимается бегом, плаванием, готовится участвовать в триатлоне, когда ей исполнится 18 лет, и танцует на коляске со своей сестрой Аленой, еще одной приемной дочкой Ирины. Семью поддержал фонд «Волонтеры в помощь детям-сиротам»: он помог приемной маме с лечением и реабилитацией девочек и покупкой для них удобных колясок.

DSC06951.jpg

Материал подготовлен в рамках проекта фонда, который направлен на изменение отношения общества к приемному родительству. Как показало исследование, 34% участников проведенного фондом опроса не согласны или сомневаются в том, что воспитывать приемного ребенка тяжелее, чем кровного. Мы попросили приемную маму детей с особенностями развития рассказать о той поддержке, которую она получает от фонда и почему она для нее важна. Исследование отношения общества к приемным родителям проводится при поддержке благотворительного фонда «Абсолют-Помощь».

Как Ирина стала приемной мамой

В 43 года Ирина забеременела в третий раз, и в 2002 году у нее родились девочки-двойняшки. Юля и Вика. У них была глубокая недоношенность, они весили меньше килограмма. Это было очень тяжелое время для Ирины, поскольку она не знала, выживут девочки или нет. Юлю ей разрешили забрать домой спустя три месяца, а Вика еще почти полгода пролежала в отделении патологии новорожденных. В то время Ирина жила в городе Сосенском и каждый день, пока Вику не выписали, ездила к дочке в больницу в Калугу — около двух часов в одну сторону. С Юлей в это время оставалась ее мама и старшие дети.

Ирина была замужем дважды. Двойняшки родились во втором браке, а от первого у нее двое сыновей. Старший родился в 1980 году, а младший — в 87-м. Через девять месяцев после рождения второго сына, Ирина пошла работать в школу учителем биологии и химии, а спустя два года устроилась методистом в музей «Дом природы» в Козельске и стала руководить детской экологической организации «Юнэко».

— Я занималась с ребятами научно-исследовательской деятельностью, а в качестве поощрения водила их в горные походы. Мои сыновья все время были со мной, — рассказывает Ирина. — В первый поход мы пошли в Хибины. Старшему сыну тогда было восемь лет, а младшему — три с половиной. Я не могла сложить с себя полномочия и тащить на себе своего ребенка. Ребят я предупредила: «Кто-то из вас будет присматривать за малышом». Они были готовы. У него был свой рюкзак, свой альпеншток. Все личные вещи он нес сам. К сожалению, мой первый муж пил, и я все думала, как бы мне его для мальчиков заменить: начала с исследовательской деятельности, а потом, думая и о своих детях, стала водить школьников в походы. Когда мальчишки подросли (старшему было 16 лет, а младшему — десять), я подала на развод.

Ирина вспоминает, что в лесу она была всегда. До 14 лет она жила в Красноярске. У ее отца было зимовье, катер и моторная лодка. Он учил ее рыбачить и охотиться. Но Ирина никогда не думала, что это станет ее профессией. Это было развлечение, которое вдруг превратилось в работу.

— Но после рождения двойняшек я была прикована к дому, и походы прекратились. Во-первых, девочки родились с глубокой недоношенностью. А во-вторых, я потеряла голос на нервной почве. После родов у меня стало болеть горло, я не понимала, что с ним. Но мне тогда было не до себя. Девочки были в тяжелом состоянии. В итоге голос сел. Двойняшкам был, наверное, уже год, когда я поехала в больницу в Калугу. Мне сказали, что у меня произошел паралич гортани, и если я бы раньше приехала, то голосовые связки могли бы спасти.

В 2003 году декрет по уходу за двойняшками закончился, и, проработав с 89 года в детской организации, Ирина решила уволиться. Ей было некомфортно, потому что стоило повысить голос, как она сразу переходила на какой-то скрип или петушиный крик.

Она пришла в районный отдел народного образования и сообщила, что больше не будет работать, а ей в ответ предложили забрать ребенка из детдома. В Калужской области как раз развивался институт приемной семьи. Ирине сказали: «Свои дети не будут смеяться».

— Я сомневалась, получится у меня или нет, ведь двойняшкам было всего полтора года. А мне говорили: «Ты же работала с детьми. Ты не бери маленького ребенка, а возьми постарше... Есть одна девочка. Она хочет в семью, хочет поступать в институт, но ей будет очень трудно, потому что после детдома практически нет возможности куда-то поступить. Не готовят там ни к жизни, ни к учебе…» Эту девочку звали Даша. Ей было 14 лет. В детдом она попала в шесть, когда ее забрали у мамы. Я послушала про нее и решила познакомиться.

Даша сразу же влилась в семью Ирины. Единственное, о чем она просила, чтобы в школе не знали, что она приемная. Даше очень не хотелось быть детдомовской. Когда Ирина принесла документы директору школы, то попросила, чтобы он никому не говорил.

Даша хотела поступать в медицинский. В 10 и 11 классе она ходила к репетиторам и на подготовительные курсы, а Ирина пошла работать сторожем.

— С высшим образованием как-то неловко об этом говорить, но педагог — это такая профессия, с которой очень трудно найти другую работу. А без голоса — тем более. Деньги были нужны, поэтому я работала на трех работах. Сутки через трое — сторожем. В это время с детьми сидела моя мама. А те три дня, которые были выходными, работала озеленителем. Почти что дворник, но хоть как-то с биологией связано: цветы сажала, подстригала кусты. И еще брала надомную работу: шила по вечерам монашеские облачения.

В 2006 году Даша закончила школу и поступила в Тверскую медицинскую академию. Сыновья Ирины уже тоже стали жить отдельно. Ирина развелась во второй раз, продала квартиру в Сосенском, взяла кредит и купила дом в Козельске. Они с двойняшками остались втроем и решили, что хотят увеличить семью. Так в семье появилась Софийка.

Как Ирина и София стали подопечными фонда «Волонтеры в помощь детям-сиротам»

DSC06967 (1).jpg

С Софийкой Ирина познакомилась в 2016 году. У девочки спина бифида. Это порок развития позвоночника, который приводит с ортопедическим, урологическим и нейрохирургическим проблемам. До шести лет Софийка жила в детском доме в Томске. Перед тем, как Ирина забрала ее, они часто созванивались. «Через сколько ночей ты за мной приедешь, мам?» — спрашивала в трубку Софийка. Девочка почему-то считала не дни, а ночи, и Ирина пообещала, что приедет через семь ночей. Это было начала апреля, на улице еще был лед, и так получилось, что перед самой поездкой Ирина упала и сломала руку. Она очень переживала за дорогу: как она с одной рукой повезет ребенка, который не ходит. Но больше она боялась подвести девочку. «Она уже все ночи подсчитала, наверное», — думала про себя Ирина.

В то время она подрабатывала в монастыре пошивом монашеских облачений. И женщины, с которыми она работала, стали ей говорить: «Не вздумай, ты чего! Ребенок неходячий!» И тогда Ирина пошла к батюшке и говорит ему: «Мне за ребенком лететь, а у меня рука в гипсе. Может, это знак?» А он ей в ответ: «Вы что думаете, что Господь — это какой-то хулиган? Что он людям подножки ставит? Нет, это испытание на прочность вашего решения». В решении Ирина не сомневалась, но как ехать одной, она не понимала. «Это же самолет, это же вещи, это же ребенок». Тогда она еще не знала о том, что есть фонды, которые помогают приемным семьям. И она просто опубликовала крик души в интернете: «Еду за ребенком из детдома. Ребенок не ходит. У меня гипс. Кто-нибудь может мне помочь в Москве?» Ответа она не получила, но все равно поехала. И уже когда была в Томске, ей позвонили люди, сказали, что они автоволонтеры фонда «Волонтеры в помощь детям-сиротам» и готовы помочь. Они встретили приемную маму с дочкой в Москве и отвезли сначала на прием ко врачу в больницу, а потом прямо домой в Козельск.

После этого с Ириной связалась Алена Синкевич, координатор проекта «Близкие люди» фонда «Волонтеры в помощь детям-сиротам». Этот проект поддерживает приемные семьи, которые воспитывают детей с особенностями развития. «Алена рассказала мне, что есть такой фонд. Что у него не только автоволонтеры. Что мне помогут разобраться со всеми диагнозами. Я написала заявление, и мою девочку взяли в проект. Нам провели консультации у врачей, организовали консилиум. Я ведь ничего не знала до этого про спина бифида, это ведь серьезная патология. А у Софии есть и другие заболевания. У нее совсем не растут ножки, не развивается нижняя часть туловища, плюс гидроцефалия. С этим нужно было познакомиться», — вспоминает Ирина.

Что такое проект «Близкие люди»

Проект «Близкие люди» помогает приемным родителям с лечением и реабилитацией детей с опытом сиротства: с оплатой лекарств, медицинских консилиумов, курсов реабилитации, занятий с дефектологом и другими специалистами.

Когда ребёнок приходит в проект, мы стараемся организовать консилиум врачей, если это возможно. Дети из детских домов часто приходят с неправильными или неполными диагнозами, поэтому важно понять, что на самом деле с ребенком. Но нельзя забывать об адаптации в семье. Если ребенка срочно начать лечить, то привязанность будет плохо формироваться, потому что ещё нет доверия к родителям. Если сразу начать водить ребёнка по больницам, отношения только станут хуже. Ребёнку будет казаться, что его снова привели туда, где его всё время мучают. Если можно отложить лечение, лучше так и поступить, чтобы появилась привязанность. Но только специалист может это определить. Основные эксперты проекта находятся в клинике GMS. Там есть Центр врожденной патологии, в котором работает команда врачей, знакомых с медицинскими проблемами приемных детей и детей из детских домов. Это эксперты в области усыновительской медицины. Они помогают выстроить индивидуальный маршрут, по которому ребёнок может дальше лечиться бесплатно в государственных клиниках. Приемным родителям они советуют, к каким специалистам нужно обратиться, и объясняют, как часто нужно проводить обследования, — рассказывает координатор проекта Алёна Синкевич.

С 2014 года проект помог с лечением и реабилитацией 390 детям с особенностями развития, которые воспитываются в приемных семьях.

Как у Софийки появилась коляска активного типа и как это задало новое направление в жизни семьи

— Софийка очень активная. Даже когда еще не было коляски, она предлагала детям соревноваться: «Давай, кто вперед!» И дети-то на ногах, а она за ними ползком. Да так быстро. Грех было не подыскать ей что-то активное: бег, танцы, плавание, — говорит Ирина.

Сначала Софийка стала заниматься танцами. Фонд социального страхования выдал ей коляску по индивидуальной программе реабилитации инвалида (ИПРА). С Ириной связался производитель, и она рассказала, что у них рядом с домом щебенка и дорога под большим уклоном. Чтобы было удобнее, им предложили установить на положенную по ИПРА коляску широкие туристические колеса.

В семье ее называли «джипом». Для бездорожья она прекрасно подходила, а танцевать на ней девочке было трудно: вращения и другие элементы давались не легко. Танцевальные коляски в ансамбле были тоже большими для Софийки. Но она не жаловалась. Полтора года занималась так.

Потом к танцам добавился бег. На первых соревнованиях она участвовала на «джипе», а спустя пару месяцев фонд купил Софийке коляску активного типа Panthera. «Первый марафон был в июне в Москве, а в августе нам уже выдали “Пантеру”, и в Коломне она бежала на ней. Разница во времени очень большая», — рассказывает мама. Новая коляска помогла девочке и в танцах. «Мне кажется, Софийка стала более маневренной, чем мы на двух ногах. Она танцует со взрослыми девочками, и коляски там большие. Мы с руководителем ансамбля не думали, как ей трудно. Она ведь никогда не жалуется. А когда приехали на своей коляске, она такие акробатические этюды выделывала, что хореограф сказала, что ей нужно поставить сольный танец».

Отличие этой коляски в том, что ей можно управлять не только руками: она реагирует на движение туловищем. Получить такую коляску по ИПРА нельзя, а купить ее могут позволить себе далеко не все семьи. В 2018 году он стоила 211 тысяч рублей. Приобрести коляску помог проект «Добрые крышечки».

Что такое проект «Добрые крышечки»

«Добрые крышечки» — это одновременно и экологический, и благотворительный проект, который стартовал в 2016 году. Работает он так. Люди сдают пластиковые крышки в пункты приема в разных городах России. Когда набирается достаточно большая партия, ее взвешивают и отправляют на завод по переработке пластика. Завод покупает их по цене 5 копеек за крышку и переводит деньги на счет благотворительного фонда. И на них фонд покупает коляски, вертикализаторы, ортезы или другие дорогостоящие средства реабилитации для детей, а отчет о потраченных деньгах публикует на своем сайте.

С самого начала мы решили, что ни один рубль от заводов-переработчиков пластика не идет на обслуживание проекта. Сколько тонн мы сдали, ровно столько денег потратили на покупку реабилитационной техники. С точки зрения бизнеса, это практически нулевой проект, поэтому крышечками никто не занимается. А у нас это работает, потому что мы находим партнеров, просим людей самостоятельно привозить крышечки на пункты приема. То есть многие траты, которых не удалось бы избежать в бизнес-процессе, мы избегаем, потому что у нас благотворительный проект, — рассказывает Анна Виноградова, вице-президент фонда и координатор проекта. — Первый сбор был посвящен мальчику Андрюше. Нужно было собрать 8 тонн крышек, чтобы оплатить ему инвалидную коляску, которая стоила 169 500 рублей. А недавно мы запустили уже 64-й сбор крышек.

Проект связал экоактивистов и сообщество людей, которые помогают детям. Именно поэтому с каждым годом он только растет. Сейчас в нем участвуют больше 700 тысяч человек из 161 города России. По всей стране работают более 8200 пунктов приема. Реализовать это удалось благодаря поддержке 182 кураторов и более 30 постоянных партнеров (среди них сети гипермаркетов, экологические проекты, региональные операторы по обращению с ТКО и даже футбольный клуб ЦСКА).

С 2016 года было собрано 580 тонн пластиковых крышек. Заводы по переработке пластика перевели фонду 12,7 миллионов рублей. На эти средства проект помог 57 детям.

Как изменилась жизнь Софии за шесть лет в семье и как у нее появилась еще одна сестра

Сейчас Софийке 12 лет. Благодаря курсам реабилитации, которые оплачивал фонд, девочка научилась ходить на канадках. «Это такие костылики, но не подмышку, а под локти, — объясняет Ирина. — Ножки у нее не сгибаются в коленках, но реабилитация и занятия дома на беговой дорожке, которую купил фонд, дают результаты».

Помимо этого у Софии уже второй взрослый разряд по плаванию, первый юношеский — по бегу. За спиной участие в международных танцевальных конкурсах и забегах на коляске.

— Мы думали, что будем только бегать, — рассказывает мама девочки. — Но на медицинском консилиуме нам сказали, что Софийке просто необходимо плавать, чтобы была общая нагрузка на весь организм. Я думала, что придется выбирать что-то одно: либо бег, либо плавание. А потом поняла, что есть же триатлон. До 18 лет нельзя участвовать во всех этапах (бег, заплыв, заезд на велосипеде), но Софийка уже начала готовится.

По плаванию у девочки есть тренер, а вот к забегам Ирина готовит ее сама. «Я никак не могу найти методик, поэтому сама сажусь на коляску и пробую, как дышать, как захватывать колеса. Предположила, что если толкаем коляску вниз, то должен быть усиленный выдох», — объясняет Ирина.

Танцевать на коляске она тоже пробовала. Когда в 2020 году начался карантин, очные занятия прекратились. Она нашла онлайн-школу и стала помогать разучивать новые движения.

DSC06894.jpg

— Мама все пробует, — вступает в разговор Алена. Ирина забрала ее из детдома два года назад, когда девочке было 16 лет. Она тоже стала танцевать.

— У девчонок есть опыт движений на коляске… А мне очень трудно, — продолжает Ирина.
— Мама села — и крутится на месте, — уточняет Алена и улыбается.
— Конечно. А мне ведь так хочется движения попробовать, чтобы рассказать им, как делать.

Алене танцы очень помогли с социализацией. До 16 лет она не училась в школе, не выходила за пределы учреждения, и когда она попала во внешний мир, многое ее пугало, потому что было незнакомым.

— В детском доме почему-то забыли, что у нас всеобщее образование, — говорит Ирина. — Алена никогда не видела учителей. Вообще никого кроме нянечек не видела. Они приходили, кого-то кормили из бутылочки, кого-то — через зонд. Дети лежачие. Конечно, Алена не знала, как вообще все устроено. Маленьких детей учат, что такое «далеко — близко», «вчера — завтра», «высоко — низко». А она этого не понимала в 16 лет. Все было настолько незнакомое, что она даже вопросы не задавала… Если ее что-нибудь спрашивали, она начинала плакать, всего боялась… Вот представьте, приезжаешь в неизвестный город, вокруг тебя незнакомая обстановка, и ты себя чувствуешь скованно. Хотя ты знаешь, как выглядит дом, как выглядит лифт, как и что кому сказать. А Аленка из какого-то вакуума — хоп, перенеслась в центр жизни… До сих пор с ней занимается психолог фонда и помогает ей побороть этот страх…

Танцы помогли Алене почувствовать себя увереннее. Вместе с сестрой она участвует в фестивалях и соревнованиях. А осенью прошлого года стала осваивать профессию — художественная роспись по дереву, совмещая занятия в училище с учебой в школе.

— Все, чего мы достигли в здоровье одного ребенка, второго, в спорте, танцах, социализации, — все это благодаря фонду. И мне так нравится название проекта — Близкие люди. Кто-то, кто берет и ведет тебя, как за ручку. Сейчас я уже натасканная, знаю, что делать, а когда только Софийка появилась, я была как слепой котенок. Это теперь болезнь на слуху, а в то время не было врачей, которые понимали, что действительно делать и в каком порядке. И все это делал фонд, — вспоминает Ирина.

У Алены — спина бифида, как и у Софийки. Сначала она занималась танцами на обычной коляске. «Она была еще тяжелее, чем первая софийкина», — говорит Ирина. А потом проект «Добрые крышечки» купил подходящую для танцев коляску и для старшей девочки.

DSC06720.jpg

— Когда мы летом прошлого года ездили на танцевальный фестиваль и в спортивный лагерь, где Алена сопровождала Софийку, девчонки везде ходили сами. И это классно. Зимой, к сожалению, даже очень хорошая коляска по снегу не идет, потому что дороги не чистят, везде колеи от машин. В промежутках коляска не помещается, а если одно колесо окажется в колее, то можно просто перевернуться. Если бы коляска была одна, я бы ее протащила, но девчонок же двое. Сами зимой они выйти не могут, к сожалению. Когда мы переехали ради учебы Алены в Калугу из Козельска, был ноябрь. Но летом, я думаю, они уже сами будут выходить. Во всяком случае я хочу, чтобы так было. Хочу их этому научить, потому что им дальше самим жить. Они должны как обычные подростки гулять. В моих планах, чтобы они говорили: «Мама, пока, мы ушли». А я им только бы напоминала, чтобы возвращались не поздно.
Поделиться
Все события
все семинары
все истории