Первого ребенка Ангелина взяла из детдома 10 лет назад, период адаптации был непростым, но с помощью специалистов удалось преодолеть кризис, а в 2022 году в приемной семьей появился второй ребенок.
«У меня две приемных дочери, старшей 13 лет, младшей — три года. К мысли о втором ребенке я пришла после кризиса», — рассказывает Ангелина.
«Папина красавица, мамина снежинка»
Когда врачи сказали, что я не смогу иметь кровных детей, я решила, что стану приемной мамой. Шло время, жизнь менялась, но мысль о приемном ребенке оставалась неизменной. И вот в 33 года я решилась обратиться в органы опеки.Сейчас я понимаю, что была тогда не совсем готова и не осознавала всей серьезности этого шага — принять в семью ребенка из детского дома. Я окончила школу приемных родителей (ШПР), много читала о приемных детях. Мне казалось, что я знаю достаточно для того, чтобы стать приемной мамой. Мое воображение рисовало образ милого малыша, я хотела поскорее услышать заветное слово: «Мама».
Мне дали направление на знакомство с трехлетней Машей. У девочки был тяжелый диагноз, и я оказалась к этому не готова. Первое знакомство закончилось моим отказом. Меня переполняли противоречивые чувства — я была разочарована и чувствовала себя предательницей, но я сделала выбор и приняла решение. Я попросила сотрудников опеки показать мне анкеты других детей и через некоторое время получила направление на знакомство с Олей. Белокурая девчушка смотрела мне прямо в глаза. Моя доченька, как же долго я тебя ждала! «Папина красавица, мамина снежинка» — так мы ласково называли Олю.
Адаптация и другая реальность
Когда мы с мужем собирались принять в семью ребенка, мы много говорили на эту тему, обсуждали нюансы и подробности. И вот наша дочь наконец дома — пазл сложился. Мне казалось, что мы наконец-то стали настоящей семьей и заживем дружно и счастливо, но реальность готовила сюрпризы. Наша привычная жизнь очень сильно изменилась, не все изменения мы смогли принять. Через 1,5 года после того, как у нас появилась дочь, мы с мужем прервали отношения. Нам стало непросто, мы не справились.
Мы с дочкой остались вдвоем, адаптируясь к новым условиям. Мы с дочкой остались вдвоем, адаптируясь к новым условиям. Через некоторое время у Ольги проявились расстройства поведения. Я долгое время считала, что мой ребенок в целом здоров, небольшие неврологические нарушения — не беда. Но перед поступлением Оли в школу окончательно стало ясно, что ей не обойтись без помощи психиатра. Речь шла не только об отставании в развитии. Такие проявления, как яктации, аутоагрессия, очень сильно выбивали меня из колеи. И вот я вышла из кабинета детского психиатра с перечнем документов для оформления инвалидности. Я не понимала, как жить дальше. Лечение, реабилитация, медикаментозная коррекция, учеба — нужен был какой-то план и составить его предстояло мне. Ко всему этому я была абсолютно не готова.
Дальше был очень тяжелый период — сложности с педагогами в детском саду и в школе, финансовые проблемы, дефицит сна. О работе в успешной компании и карьерном росте пришлось забыть, я нашла работу ближе к дому, а потом перешла на удаленку. Я срывалась на ребенка и ненавидела себя за это. Чувствовала я себя просто ужасно. Так я пришла к мысли, которую раньше боялась допустить: «Можно вернуть ребенка». Я решила все обдумать. Определила себе срок — год. Еще год я буду прикладывать максимум усилий и возможностей для улучшения качества нашей жизни, а потом приму какое-то решение.
Сейчас я понимаю, что я — молодец, потому что сама обнаружила проблемы, а это не так-то и просто. В момент кризиса я думала не столько о ребенке, сколько о себе,о своих чувствах, эмоциях. Смогу ли я жить без дочери, что это будет за жизнь? Что я буду делать? Хорошо мне будет или плохо? После такой внутренней работы я поняла, что не буду отказываться от ребенка. Я могу это сделать, но не хочу этого.
Прошло чуть больше года, и вот я снова в опеке с запросом условий на расторжение договора о приемной семье, чтобы удочерить Ольгу.
Хорошо, когда есть поддержка
В фонд «Волонтеры в помощь детям сиротам» я впервые обратилась по юридическому вопросу. Получила ответ. Потом изучала материалы на сайте, смотрела видео семинаров, подписалась на соцсети и пошла на обучение. На собеседовании мы пообщались с психологом и начали работать. Фонд предлагал много тематических программ для замещающих семей, и я решилась пройти у них один курс, потом второй, третий...Обучение помогло мне не только получить новые знания, но и познакомиться с замечательными людьми, позаимствовать опыт. Это позволило мне совершенно иначе посмотреть на некоторые ситуации в моей жизни.
Когда я во второй раз пошла учиться в ШПР, то уже 10 лет была приемным родителем. Оказалось, что повторить пройденное очень полезно. Когда воспитываешь ребенка, на многое из курса смотришь иначе, выделяя темы, которые актуальны сейчас. Кураторы не зря напоминают о возможности дальнейшей работы со специалистами, когда ты уже принял ребенка в семью. Это ценно. Во время обучения я установила важные для меня контакты: познакомилась со специалистами и другими слушателями курсов, с некоторыми до сих пор поддерживаем отношения. И, конечно, любой курс для приемных родителей важен еще и потому, что напоминает о том, что ты не один, что есть поддержка и проблемы — решаемы.
Наверное, самое важное из того, что я усвоила — «правило самолета», сначала кислородную маску на себя, а потом — на ребенка.
Старшая и младшая
Сейчас моя старшая дочь учится в общеобразовательной школе по специальной программе. Два с половиной года назад я подала документы на второго ребенка и у нас в семье появилась Катя. У нее есть кровные родители, она не удочерена, ее родители не лишены родительских прав. Я в течение месяца навещала ее в доме-ребенка для установления контакта, потом забрала домой. Первые полтора месяца адаптации к новому члену семьи старшая дочь проявляла ревность. Она переживала и тревожилась о том, что ее теперь будут меньше любить, но вскоре это прошло. Теперь у моих дочерей обычные сестринские отношения. Девочки много времени проводят за совместными занятиями и играми. Старшая, Ольга, помогает мне с младшей исключительно по собственному желанию, я не навязываю ей ответственность старшей сестры.
Моя старшая дочь не общалась с биологической матерью, ее мать не проявляла такого желания. У биологических родителей младшей есть попытки выстроить контакт. Они говорят, что хотя забрать ребенка, но при этом они более года не навещали дочь в учреждении, ни дома, хотя такая возможность была. Катя помнит кровных родителей, говорит, что любит их. Мы с ней периодически просматриваем фотографии. Я рассказываю, как забрала ее из учреждения, это нас так или иначе приводит к разговору к том, откуда она туда приехала.
Замещающее родительство — это усложненное задание, как в учебнике — задание со звездочкой. Мы принимаем ребенка вместе с его семейной историей. С бабушками, дедушками, сиблингами, тетями и дядями, позитивными и негативными сторонами. Это все равно, что встретить на улице семью минимум из четырех человек, поселить ее у себя и пытаться ужиться. Рано или поздно приемный ребенок спросит: «Откуда я взялся?» Отвечая на этот вопрос, придется говорить о кровных родителях ребенка, сделать это нужно максимально бережно.
Что делать, если сомневаешься?
Я не считаю, что приемные дети должны быть благодарны приемным родителям. Скажу честно, мне бы хотелось, чтобы мои дочери когда-нибудь оценили мою роль в своей жизни, но я знаю, что в приемных семьях, как и в кровных, бывает по-разному.
Если кто-то меня спросит, нужно ли ему брать ребенка в семью, я отвечу отрицательно. Могут быть сомнения в том, справишься или нет, но, если есть сомнения, брать или нет, лучше не брать. Это мое мнение. Некоторые думают, что это самое сложное — получить ребенка Но вопрос о том, как жить с ребенком — гораздо сложнее.
Что же делать, если сомневаешься? Изучить опыт других приемных родителей, заручится их поддержкой. Обратиться в фонды, поговорить со специалистами, сказать: «Я собираюсь принять серьезное решение, что вы порекомендуете?»
С 2021 года фонд «Волонтеры в помощь детям-сиротам» проводит исследование о том, как в обществе относятся к приемному родительству. Эта работа проходит при поддержке фонда «Абсолют-Помощь». В 2022 году в рамках исследования был проведен опрос, который показал, что 31% участников не считают, что воспитывать приемного ребенка сложнее, чем кровного. Половина опрошенных (51%) ответила, что приемным родителям не требуется специальная подготовка.
Мы рассказали историю Ангелины, чтобы показать, что у приемного ребенка, может быть очень сложный жизненный опыт. Ему и людям, которые стали для него семьей, требуется поддержка. Как общаться с родственниками ребенка? Как объяснить, почему сейчас рядом нет мамы? Если придется расставаться с ребенком, как подготовить его к возвращению в кровную семью? Чтобы помочь приемным родителям и детям, фонд проводит обучение, которое дает возможность подготовиться к трудностям.
Помимо этого в фонде проводятся и другие тематические курсы. В сентябре 2022 года при поддержке Фонда президентских грантов мы запустили онлайн-школу для приемных родителей детей с трудным поведением. Это поведение, которое сформировалось вследствие опыта сиротства: например, воровство, агрессия, самоповреждающее поведение, протестное поведение и непослушание, трудности в построении привязанности и другие характерные проявления.
Офис фонду предоставлен по программе «Москва-добрый город» Департамента труда и социальной защиты города Москвы и центра «Моя карьера».Мы с огромным уважением относимся к приемными родителями и понимаем, с какими трудностями им приходится сталкиваться при воспитании приемных детей, — говорит ведущая школы Алена Синкевич. — Навыки выживания в системе и навыки жизни в семье очень разные, и детям бывает трудно осознать произошедшую перемену и адаптироваться к ней. Мы работаем в проекте, который занимается помощью приемным семьям. Он существует с 2011 года, и за это время мы накопили большой опыт работы с семьями. В том числе с семьями, которые воспитывают детей с трудным поведением.
Поделиться
